Марина и Сергей Дяченко

Одержимая

Роман в четырех историях

История первая

Демон

– Кто управляет частью, тот управляет всем. Это основной закон магии.

Дымились благовония. Скалился череп на парчовой скатерти. Плотно закрытые шторы и рамы едва пропускали рев шумной улицы. Вот язычок пламени качнулся, поплыл, осветил фотографию: мужчина лет сорока на фоне БМВ. Машина обаятельна, владелец – нет: хамоватая ухмылка на круглом гладком лице, тонкие губы, маленькие глазки.

– Кто управляет образом, тот управляет плотью…

Блеснули в тусклом свете лезвия ножниц. Отделили человеческую фигурку от БМВ, от кустов на заднем плане, от неба, мостовой и тротуара; лишившись машины, человечек сделался жалким, и даже хамоватая ухмылка вылиняла.

– Образ переходит в тень, тень рассыпается пеплом… – пальцы с длинными черными ногтями захватили фигурку и поднесла к огню. Голова вспыхнула первой, и ухмылка исчезла. Клиентка, и без того бледная, съежилась и закусила губу.

– Не бойся! – таинственный грозный голос на секунду смягчился. – Ничего ему не сделается. Полюбит тебя, и все!

Ведьма опустила горящую бумагу на блюдце, дождалась, пока сгорит полностью, ловко стряхнула пепел в формочку. Накренила свечу, залила сверху горячим воском; остывая, воск мутнел и терял прозрачность. На столе, покрытом церковной парчой, рождалась восковая куколка.

– И забудет раб Божий Александр всех своих женщин, – голос возвысился, приобретая металлические нотки, – а любить будет только рабу Божью Светлану, и глазами, и сердцем, и телом, и душой…

Клиентка подалась вперед, и сделалось видно, как сильно она хочет быть любимой.

Черный ноготь подцепил фигурку, пальцы не без труда выудили куколку из формы. Плавился воск; из отдельного комочка ведьма ловко слепила гениталии. Фигурка оказалась слишком мала для такого великолепия, но ни ведьму, ни клиентку это не смутило. Отвалившись раз и другой, деталь довольно-таки косо утвердилась на восковом теле.

– Со здоровьем у него проблемы, – озабоченно сообщила ведьма. – Лечить будешь.

– Буду, – клиентка мелко закивала.

– И что-то печень его мне не нравится, – длинные пальцы повертели фигурку так и эдак. – А ты!

Клиентка подпрыгнула на стуле.

– Брось курить! – черный ноготь обличающее уставился ей в грудь. – Нельзя тебе курить!

– Брошу, – бледными губами пообещала клиентка.

– А теперь ступай. Буду духа призывать. Без духа не выйдет. Ступай! Деньги оставь у порога!

– А… – тихо вякнула клиентка.

– Двести баксов. Оставишь больше – сбудется скорее.

– С-спасибо… – клиентка соскользнула со стула, как теплое масло с ножа, помялась, решилась:

– Так когда мне ждать?

– Он тебе позвонит. Сама не набивайся. Приедет к тебе, в ногах валяться будет.

Застряв между надеждой и сомнением, тетка никак не могла уйти; стол, покрытый церковной парчой, вдруг мелко затрясся, будто крышка на кипящей кастрюле. Клиентка попятилась.

– Вижу!

Трясущаяся рука выпустила длинный палец с черным ногтем, ноготь указал в угол – в полумрак:

– Вижу! Вот он!

Клиентка метнулась к выходу. Через долю секунды от нее остался едва уловимый запах – нервного пота и недорогого дезодоранта, столь мощного, что его не смог до конца убить даже дух курящихся благовоний. Стол еще некоторое время дрожал, зловеще и жутко, потом ведьма Ирина перестала его трясти. Хлопнула входная дверь; ведьма потянулась, так что съехали к локтям рукава широкой белой хламиды. Стянула с головы платок, задула свечу. Отдернула штору, впуская в комнату свет, распахнула форточку; вернувшись к столу, выдвинула из-под парчи ведро и стряхнула вниз обрезки фотографии, мелкий мусор и восковую куколку с огромным членом.

В том же подъезде оборудовала себе офис полная женщина-нотариус, работала много и зарабатывала, кажется, неплохо. И сестра у нее была частный нотариус, и дочь нотариус; у Ирины не было сестер, зато ее бабушку на полном серьезе считали ведьмой.

На коврике перед дверью лежали две стодолларовые купюры, вестники удачи. Ирина придирчиво оглядела каждую, понюхала – деньги были правильные, да к тому же новые. Если бы толковый парфюмер догадался бы выпустить духи с запахом денег, Ирина сделалась бы первой его поклонницей. Вот если бы таких сотенных – да целый чемодан, как в кино!

Посреди кухни восседала за ноутбуком Вика, секретарь и уборщица, бухгалтер и начальник отдела кадров в одном лице. Щуплая и всегда немного удивленная, Вика походила на ящерицу-монахиню (монашеский облик придавала ей черная хламида и черный рабочий платочек до самых бровей). Разложив по столу черные широкие рукава, Вика стучала по клавишам, но не зависала «В контакте», как можно было представить, а как раз работала. Открыв «Великий сайт Ведьмы Ирины», она строчила послание на форум – благодарственное послание, исповедь спасенной клиентки.

Щелчок мыши – сообщение ушло на сайт; Вика приняла у Ирины деньги, записала двести баксов в крошечный приходо-расходный блокнот, потом раскрыла органайзер:

– Будет еще одна через полчаса. Сегодня хороший день.

Ирина кивнула и вытащила пачку сигарет. Вика оставила пост перед компьютером и удалилась в комнату; отработанными движениями, как боец, привычно разбирающий и собирающий винтовку, переменила свечу в подсвечнике, вытряхнула скатерть, протерла тряпкой череп на столе, поменяла на блюдцах кофейного цвета пирамидки.

– Благовония ты на этот раз купила паленые, – крикнула из кухни Ирина. – В горле дерет.

– Курить надо меньше, – отозвалась Вика сварливо, но беззлобно.

Ирина хмыкнула и затянулась.

О ведьминской сущности своей бабушки она впервые узнала из расстроенных монологов мамы на кухне: «Ведьма, а не свекровь! На меня порчу наводит, чтобы я на работу устроиться не могла, чтобы от тебя, козла, финансово зависела!» Отец молчал – он вообще был неразговорчив, много пил и к сорока годам получил инвалидность. Повзрослев, Ира перестала мечтать об избушке на курьих ножках, где обитает ее могучая бабушка: слово «ведьма» в мамином исполнении означало то же, что и «сука», «холера» и другие специальные слова, которые Ира с удовольствием повторяла в школе.

С первого же класса ее стали звать ведьмой – может, за острый небрезгливый язычок. А может, потому, что она обо всем всегда знала больше всех.

Нет, на уроках это никак не проявлялось. Она понятия не имела, что такое третий закон Ньютона и как устроена химическая промышленность. Зато она знала, кто с кем встречается и как далеко зашли отношения, что надо сказать самой строгой училке, чтобы та растаяла и поставила «три», кто в чем виноват и кто чего боится; к одиннадцатому классу ее сторонились уже без смеха, и не раз и не два за спиной перешептывались: «Ведьма!»

Выпуская дым в форточку, Ирина ухмыльнулась. Бабушка, которую она видела редко и помнила смутно, не походила на бабу-Ягу, наоборот – была кругленькая, мягкая, опрятная и не злая. Правда, похороны у нее были жутковатые: Ира запомнила множество хмурых людей, занавешенные окна и зеркала, дождь и чью-то истерику; она запомнила круглые глаза бабушкиной соседки, когда та пересказывала шепотом ужасные подробности: «Крышу пришлось разбирать… Потому что ведьма она, ведьма».

Позже, пройдя через медицинское училище, бухгалтерские курсы, замужество, испытательный срок в турбюро, курсы фэн-шуя, еще одно замужество и финансовый крах, Ира четко уяснила себе: ведьма – это даже не призвание. Это профессия, и профессия востребованная; все хотят замуж за миллионера или, на худой конец, за хамоватого владельца БМВ, все хотят любви и денег, чужих мужей, денег, здоровья и счастья, денег, принца на белом коне, денег…

Прозвенел дверной звонок, и ведьма с сожалением затушила сигарету.

Девушке было лет двадцать с небольшим. Миловидная. Пухлая. Минус три кило, и было бы самое то, подумала, щурясь, Ира. А так у тебя проблемы, девонька. Речь, конечно же, пойдет о мужике.